Сергей Козлов: Почему получать Нобелевскую премию западло

Здравствуйте, поздравляю вас с праздником!

Первый раз праздную. Можно сказать, нынче 35 лет празднику.

Его отмечают еще с советских времен?

Нет, это же ПЕН-клуб придумал. Это западная такая штука, мы как всегда перенимаем. Ну раз не было — пусть будет. Это не самое страшное, что можно оттуда перенимать.

Вы сегодня сказали, что Нобелевскую премию западло получать, почему?

Понимаю, что сейчас вызову на себя огонь нашей светлой либеральной общественности, но лучше бы нам не привыкать. Я помню тот год, когда выдвигали Анну Неркаги с её просто уникальной, с моей точки зрения, прозой, а премию отдали Светлане Алексиевич. Ясно, что это несоизмеримые таланты.

Проза Алексиевич такая серенькая, многие лучше пишут. Там был чисто политический ход. Потом дали премию Бобу Дилану. При всем уважении к нему, но за что Бобу Дилану? Деградирует премия просто, впрочем, все премии деградируют.

А сейчас в Тюмени какая ситуация с литературой? Что нового можете отметить, что хорошего?

У нас нет ежегодной премии уже несколько лет, премия губернатора в области литературы не вручалась уже 3 или 5 лет, к сожалению. Была премия «Человек слова», пока я был депутатом, приуроченная к «Книге года».

Награждали грамотами, деньгами. Писатели же чаще всего не богатые люди, даже чаще совсем нищие. Некоторые вообще вынуждены вести маргинальный образ жизни.

В Советском Союзе была четко продуманная система. С одной стороны, все жаловались на идеологическое давление, а с другой — все пользовались благами. Между книгами писатель ездил и выступал, существовало бюро пропаганды художественной литературы.

Съездил, выступил в какую-нибудь деревню, городок или даже в своем городе — получил 25 рублей. На эти деньги две, а то и три недели можно что-то есть и писать дальше. Ну и гонорары, и тиражи были несравнимыми.

Поэтому и при так называемом идеологическом диктате создавались совершенно величайшие произведения, которые не остались незамеченными.

Можно сколько угодно Сталина ругать, но ведь это он продвинул «Дни Турбиных», ту же «Белую гвардию», «Тихий Дон» Шолохова и дальше. Путин сегодня пытается что-то сделать — объединился Союз писателей России, Союз российских писателей, Союз московских и питерских писателей, когда еще две структуры стали одной ассоциацией. Будет вроде этим заниматься Сергей Шаргунов. Может, что-то из этого и получится.

А в Тюмени что нужно сделать, по вашему мнению, чтобы как-то оживить ситуацию?

У нас есть Совет партийных изданий, председателем которого я являюсь. Сегодня из-за коронавируса заседания не проводятся, даже в онлайн-режиме. Книгоиздательство встало.

Единственное, что двигается сейчас — издательство Тюменского государственного университета. Они издают новые книги — и научные, и ту же Анну Неркаги к ее юбилею, и книгу Омельчука о Неркаги к его юбилею. В универе жизнь идет, а остальное из-за пандемии притихло.

Ну, а что можно поменять… В тюменской литературе есть состоявшиеся имена и на федеральном, и на международном уровне. Их надо как-то поддерживать, дать возможность творить.

Расширить связи между Югрой, Ямалом и Тюменью, эти культурные мосты, чтобы они держались не только на народной дипломатии. Можно проводить совместные мероприятия — выступление тюменцев в Югре и наоборот.

Государству это может показаться пустой тратой денег, но на мой взгляд, салюты на любой праздник — просто ради хлеба и зрелищ. А это хоть какую-то пользу принесет людям с точки зрения воспитания и морали. Сегодня спохватились, потеряв несколько поколений.

Есть фраза, которую приписывают Бисмарку: «Войну выигрывает школьный учитель». Я бы еще добавил «учитель литературы».