Есть ли в России публичная политика, или кто больше обезумел от протестов

«Битва за Куштау»

После протестов в Башкирии, где промышленные работы на горе Куштау могли разрушить достопримечательность, к людям вышел губернатор региона Радий Хабиров, который пообещал, что разработка месторождения будет приостановлена. В итоге — полный запрет на разработку.

Пока политики предпочитают разговаривать друг с другом, уставшие от пустословия чиновников россияне уже не знают, в какую сторону им бастовать.

По словам политолога Дмитрия Орешкина, «сейчас ситуация менее демократичная, чем в 90-хх, тогда были прямые политические протесты. Сейчас они рискованные, а за экологические не сильно наказывают. Поэтому накопившееся недовольство находит выход в них. На примере Куштау: выйти разорвать на себе тельняшку мы можем, а работать потом где?».

Политика общения с народом сегодня — это не привычная часть работы российского чиновника, а, скорее, инстинкт самосохранения — чтобы не устроили самосуд. «У людей проблемы с доходами, а некоторые отдельные личности охотно это разогревают. Самый простой вариант для власти — вычленять лидеров и приглашать их на работу в администрацию, чтобы горлопанили уже «за», а не «против», — считает политолог Дмитрий Орешкин.

«Не прямая» линия

По словам Сергея Маркова, «Путин общается с населением очень своеобразно. Это как общение с божеством. Он уже принадлежит к иному, „высшему“ миру».

Аббас Галлямов считает, что «политикам просто негде учиться общаться с народом и отвечать на неудобные вопросы. Даже Путин никогда не общается с неудобной аудиторией и никогда не участвует в дебатах». Но в далеком 2005 году Владимир Путин провёл трехчасовую встречу с матерями Беслана. Президент открыто согласился с тем, что государство не способно обеспечить безопасность граждан в полной мере. В итоге негативно настроенные люди заявили, что смогли задать все вопросы и получить на них ответы. Конфликт был исчерпан.

Для «хождения в народ» президент выбрал формат «прямой линии», которая успешно создавала эффект погружения. Включаешь телевизор, а там Путин и пошутит, и на серьезные вопросы ответит. Вот что об этом думают представители коммуникационной площадки Telegram.

Например, Анатолий Спирин считает, что «прямая линия» — это пример ручного управления, «сильной руки», которая является уникальным форматом из-за выстроенной сложности обратной коммуникации электората и власти».

В России формат «прямой линии» успели перенять губернатор Вологодской области Олег Кувшинников, глава ХМАО Наталья Комарова, губернатор Ставропольского края Владимир Владимиров, губернатор Кировской области Игорь Васильев. Насмотревшись на президента, но не понимая специфику, чиновники кинулись имитировать диалог с народом в формате прямой линии. Зачастую каждый выход такого чиновника к аудитории становится уникальным событием в отрицательном смысле этого слова.

«Так власти сами породили популярного чиновника-мема „председателя исполнительного комитета Уссурийского района Наливкина“. Этот карикатурный персонаж появился на просторах сети и для него даже сценарий придумывать не нужно. Достаточно лишь посмотреть сводку новостей региона. Можно даже говорить об „эффекте Наливкина“, когда госорганы начинают работать лишь после показательного „пинка“ чиновника-героя. Публичная политика в стране вымерла. Даже дебаты проходят лишь между Ксенией Собчак и Любовью Соболь. А без практики нет и навыков», — добавили в «Новых известиях».