Posted 30 июня 2014,, 09:30

Published 30 июня 2014,, 09:30

Modified 11 ноября 2022,, 20:21

Updated 11 ноября 2022,, 20:21

Как работает «Поиск пропавших детей»

30 июня 2014, 09:30
«Пропала маленькая девочка. Лет трёх. Последний раз её видели рядом с курящим мужчиной…», — с такой информации начинает работать волонтерское движение «Поиск пропавших детей — Тюмень».

Мы собрались в 10 утра на месте пропажи ребёнка — в деревне Метелёво. «На девочке была майка с рисунком, бирюзовая юбка, белые ботиночки, джинсовые наручные часы и белый бантик-цветочек. В руках малышка держала голубого плюшевого медведя», — описала нам пропавшую координатор.

Затем мы повторили правила поведения в цепи. Цепь — это колонна, в которую мы встанем, чтобы отправиться на поиски в лес. Встали — сначала плечом к плечу, лицом к лесу. Потом растянулись на расстояние вытянутой руки друг от друга. Теперь можем выдвигаться на поиски. Осматривать всё нужно особо внимательно, лес густой — за ветки могли зацепиться клочки одежды девочки. Нужно быть уверенным, что ничего не пропустил.

Огляделись по нескольку раз. «Цепь, стой!» — первый клич. Один из ребят нашёл кусок бирюзовой юбки, зацепившийся за ветку. Старший группы позвонил штабному — он остался за пределами леса, то есть в штабе. Его задача решить, что же делать с уликой. В этот раз находку было решено забрать. Аккуратно подобрав клочок бирюзовой ткани, нашедший оставил пометку. Это знак — здесь была улика. В дальнейшем это поможет полиции разобрать, куда тащил малютку похититель. Мы же благодаря пометкам не собьёмся с пути.

Через 10 минут поисков наткнулись ещё на две улики — ботинок и новый клочок юбки. Теперь можно определить куда идти. Через пятнадцать минут мы вышли к обрыву. Спустились вниз — в горы мусора. Тут множество окурков, на вид оставленных недавно. «Цепь стой!» — на этот раз обнаружили огромный завал веток. Такие конструкции в обрывах довольно подозрительны. Да что уж говорить, они везде довольно подозрительны, когда ведётся поиск ребёнка. Действительно, завал оказался с сюрпризом. Прямо под ветками лежала девочка, ещё живая. Ни бантика, ни часов, ни юбки на ней не было. Медвежонок, наверняка, тоже потерялся где-то в лесу.

К великой нашей радости роль девочки играла пластиковая кукла, а всё, что происходило было только частью обучения. В деревне Метелёво 8 июня в 10 часов утра мы собрались на первый в этом году учебный поиск. Его организовали члены волонтёрского движения «Поиск пропавших детей — Тюмень». Эта организация помогла многим, но не все знают, сколько спасённых жизней на счету у волонтёров.

История движения в Тюмени началась с поисков Ани Анисимовой. «Тогда всё было очень хаотично, — рассказывает координатор движения Катерина Рихтер. — Когда мы поняли и разобрали свои ошибки, решили продолжать заниматься поисками детей. Из тех, кто остался после поисков Ани, сформировался основной костяк». Спустя полгода образовалось уже полноценное движение «Поиск пропавших детей — Тюмень». Организация вошла в состав большой волонтёрской ассоциации «Поиск пропавших детей». Помимо тюменской, в нее входят ещё 50 организаций по всей России. Они помогают друг другу. Кооперируясь в случаях, если пропавший мог выйти или быть вывезен за пределы города или района, организации могут проводить совместные поиски.

Обнаружили огромный завал веток. Такие конструкции в обрывах довольно подозрительны. Да что уж говорить, они везде довольно подозрительны, когда ведётся поиск ребёнка.

Также тюменские волонтёры занимаются профилактической деятельностью. Работают с родителями и детьми. «Многие родители ничего не знают об опасностях, которые могут ожидать их детей, — говорит Катерина Рихтер. — Например, отпускают ребёнка вечером одного. Иногда видишь: малыш из школы идёт, а время уже позднее. В наши дни это очень опасно — детей просто берут за шкварник и в машину кидают».

Зачастую волонтёры ведут работу с «бегунками», детьми, сбегавшими из дома. Когда речь заходит о «бегунках», сразу встаёт острая проблема. Она заключается в отношении окружающих людей к таким детям и к потерявшимся подросткам вообще. «Возраст такой — побегают и вернутся», — думают многие. Но все намного сложнее.

Город у нас не такой большой, слухи распространяются быстро. Особенно когда СМИ пишут не совсем так, как было на самом деле. Для всех эта история должна стать уроком.

По данным статистики, ежегодно на территории России пропадает свыше 55 тысяч детей, многие из которых подростки-«бегунки». В то же время на свободу каждый год выходят тысячи педофилов, и часто это рецидивисты. Неважно, сбежал ребёнок сам или потерялся — жертвой может стать любой. Именно из-за этого так важно не проявлять равнодушия к «бегункам» и относиться к этому так же внимательно, как и к любой другой пропаже ребёнка.

Осматривать всё нужно особо внимательно, лес густой — за ветки могли зацепиться клочки одежды девочки. Нужно быть уверенным, что ничего не пропустил.

Масла в огонь проблемы отношения к сбежавшим подросткам подливают многочисленные истории из СМИ, отмечают волонтеры движения. Они отмечают, что многие комментарии — это информация пресс-центра УВД, и она считается достоверной. Только до конца ли она искренняя? В большинстве случаев, по мнению активистов, авторы материалов переворачивают ситуацию так, что потерявшийся остаётся крайним. Особенно подростки: не позвонили родителями, ушли без предупреждения, посещали развлекательные заведения. Безусловно, всё это бывает. Но поведение детей не всегда негативно. Многие из них — жертвы обстоятельств.

Недавно найденная девочка Полина Морозова и её подруга — из хорошей семьи. Сейчас она приобщается к волонтёрскому движению. К сожалению, отмечают волонтеры, СМИ всё расписали так, будто сбежавшие девочки — эгоистки, их родители ничего не делали.

«Я отношусь к этому нейтрально, но мне жаль, что в таком варианте преподнесли информацию населению, — говорит участница волонтёрского движения Алёна Демина. — Город у нас не такой большой, слухи распространяются быстро. Особенно когда СМИ пишут не совсем так, как было на самом деле. Для всех эта история должна стать уроком». Всё это формирует негативное отношение к пропавшим подросткам, отмечает девушка. Далее оно перерастает в равнодушие и нежелание идти на контакт с волонтёрами. Поиск усложняется, а «возраст такой» может перерасти в трагедию.

В будущем ребята планируют работу в школах. Сейчас же их помощь пригодилась организаторам этнофестиваля «Небо и Земля». Об этом подробно рассказывает координатор организации Катерина Рихтер и член волонтёрского движения Олег Тюменский.

Почему вы решили помочь организаторам фестиваля?

Катерина: — Моя знакомая просто общалась с организаторами и сказала, что мы есть, вот мы им и стали интересны. В марте созвонились, и решили встретиться уже в мае. Эти 2 месяца я думала, что делать и как быть.

Какие у вас были задачи?

Катерина: — По правилам администрация фестиваля не несёт ответственность за жизни детей. Наша задача была искать потерявшихся детей. Во-первых, это не огороженное ничем поле. Вокруг лес и деревня. Во-вторых, на прошлом фестивале дети активно терялись. Родители оставляли их в палатках, сами уходили на мастер-классы, на концерт и т. д. Дети в панике искали родителей. И мы помогали им найтись. Также мы делали обход. По возможности смотрели за детьми, если видели их одних. Если ребёнок спокойно идёт, например, к маме, то всё в порядке. Если в панике мечется, то уже подходим и спрашиваем что случилось.

Много было случаев пропажи?

Катерина: — Много. Наверное, человек по 10 мы находили каждый день. Это в совокупности с тем, когда дети теряли родителей и родители теряли детей.

Как происходил поиск?

Олег: — Вот он идёт один, плачет, маму потерял. Мы берем ребёнка за руку и ведем его по всему фестивалю, он маму знает, он на неё укажет. Родителей искать намного тяжелей. Если мама знает, в чём был её ребёнок и как его зовут, то малыш описание мамы дать не может.

Какие меры предпринимались?

Катерина: — Мы не обозначали что мы волонтёры, но дети всё равно знали к кому подойти. То есть тут родители уже провели работу с детьми, они молодцы. Также всех предупредили, что нужно делать нашивку с именем и номером телефона родителя на изнаночной стороне одежды ребёнка. Был случай, к одному из волонтёров подошёл мальчик и попросил позвонить его маме. То есть ребёнок сам знал, что делать. Вообще нашивки — это правило безопасности в местах большого скопления людей. Но, к сожалению, это либо не все делали, либо что-то упускали родители. Всё-таки за пять дней ребёнок часто меняет одежду.

Были ли какие-либо курьёзы?

Катерина: — Была одна ситуация. Шёл уже третий или четвертый день, стоял ужасный солнцепёк. Я делала обход территории, шла мимо инфоцентра. Девушка принесла на руках ребёнка лет 3–4, рассказала, что он уже несколько часов бегал, искал маму. Он спал. Я его взяла, а он вообще никакой. Наверное, у него был тепловой удар. Он ничего сказать не мог. " Как маму зовут?» — «Мама». Мы и со сцены передавали: «Мама мальчика, пройдите в инфоцентр», и давали описание. Минут 30–40 я с ним сидела в инфоцентре. Прибежала женщина, говорит, что ребёнка потеряла. Я спросила, как его зовут, она ответила. Спросила, во что он был одет, она сказала — в синюю футболку. Всё правильно, её мальчик. Она его оставила в палатке на самом солнцепёке. Так делать нельзя.

Мы предупреждали, что оставлять детей одних на фестивале опасно. Хочешь оставить ребенка — оставь с волонтёрами. Ещё была ситуация, когда потерялся мальчик-олигофрен. Это просто по рации передали. Сказали, что он необщительный, поэтому может сидеть где-то в лесу. Мы не успели даже руку приложить, люди быстро его нашли. Услышали, и сразу все помчались.

Какие итоги вы бы могли подвести?

Катерина: Во-первых, это большой опыт и проверка на выносливость. Мы научились находить одного среди тысячи. Во-вторых, всё пошло не по плану, но мы поняли, где обход проводить нужно чаще, и на что стоит обращать внимание. К тому же оказалось, что можно задействовать меньшее количество людей, и так даже будет удобнее. Предполагалось, что будет человек 12, а на деле понадобилось максимум 6. На следующий год мы бы предусмотрели больший заряд рации, средства от мошки и комаров. Я считаю, что мы всё в этом году отработали на ура.

Работа волонтёров на фестивале — это только часть помощи в поиске пропавших детей. Основная же работа куда сложнее. На фестивале никто специально детям зла причинить не хотел. Опасность представляли скорее не люди, а пространство.

При больших же поисках — их постоянной работе — волонтёрам приходится искать детей, зная, что им могут причинить вред. Люди, желающие присоединиться к организации «Поиск пропавших детей — Тюмень» должны обладать стрессоустойчивостью. Ведь наткнуться при поисках можно на довольно шокирующие вещи.

С другой стороны, даже если вы не стрессоустойчивы, то помочь всё равно можете. При поисках всем есть чем заняться. Помощь может состоять в работе по городу, опросе свидетелей и т.д. Сейчас волонтеры работают в постоянной группе, но если люди хотят присоединиться, они могут обращаться на страницу во «ВКонтакте» (vk.com/poiskdeteitumen) или по телефону 8 906 875 04 09.

Вера Малова

Фото: Александр Ренев и Татьяна Хоцко

"