«Вы зачищаете следы вашей деятельности?»: сургутскому экологу позвонили из СИБУРа

«Наш город» встретился с экологом в Сургуте и попросил рассказать об уже имеющейся у него информации про аварию на трубопроводе.

НГ: Как вы оцениваете то, что случилось на трубопроводе «СибурТюменьГаза»?

— Авария от нештатной ситуации отличается тем, что в аварии есть пострадавшие: люди, природная среда или инфраструктура. Это чем авария отличается от нештатной ситуации. Здесь с пострадавшими совсем плохо. Оптимист скажет, что природная среда пострадала. Пессимист скажет что там никто не пострадал, потому что уже страдать-то некому.

СИБУР, вместо того, чтобы начать очистку, начали зачистку информационного поля. Только перед вами мне сейчас звонили и говорили о каких-то неточностях. Я спрашиваю: «Вы зачищаете следы вашей жизнедеятельности?» Я им ответил, что если бы они действовали открыто и ничего не скрывали, то этих бы разговоров не было.

Есть понятие, что в технике главное — безопасность. Пока вопрос безопасности не решены — к другим вопросам не приступаем. Если речь идёт о безопасности, то говорят сразу о двух типах безопасности: активной и пассивной. Активная — это то, что противодействуют авариям. Например, хорошие шины на автомобилях и фары. Пассивные — это уже после результатов происшествия, которые уменьшают последствия. Например, аптечка или огнетушитель.

Нам же аптечка не нужна, мы надеемся, что ничего не случилось, то это пассивная безопасность. А какие были у них активные фазы, что они сделали, чтобы этой аварии не было. Они смотрели за трубами? Или трубы хорошие? Потом как только авария случилась, сразу ведётся протокольное мероприятие: когда? В каком часу? Какие мероприятия делаются для уменьшения последствий? Ничего. Всё разговоры, домыслы, загадки.

НГ: Это был инцидент или авария, что это было?

Была авария? Да. Нефтяники чётко знают: боновые заграждения сразу же ставятся. Так же как и пожарные. Пожар случился и пожарные сразу же знают как действовать. Здесь не было ни активной фазы безопасности, ни пассивной.

Ведь эти углеводороды не зря называются ШФЛУ. Они нестабильны. Находясь в трубе они ещё как-то гомогенны, однородны. Как только разгерметизация произошла, они ещё скрывают, была или нет разгерметизация, гомогенность теряется. Но ведь она точно была - отсюда и пожар, выброс на поверхность. Бывают, горят наши озёра, потому что метан вырабатывается, жизнедеятельность происходит, газы скапливаются под водой. Потом пробуривается отверстие, поджигается и несколько секунд горит газ. Это бывает, но это природный метан. Он не коптит, горит совершенно бездымно. И он в линию не превращается, он в объёме озера. Здесь линия была. Понятно, что это линейное сооружение, а все трубопроводы относятся к линейным сооружениям.

На линейном сооружении произошла не нештатная ситуация. Произошла авария. Пострадал человек. По их заявлением окружающая среда не пострадала, мы говорим, что пока не знаем, но скорей всего пострадала. Пострадали объекты — они же выведены из строя. Все компоненты показывают, что была авария, а не нештатная ситуация. Причём достаточно одного компонента, а присутствуют все три.

После аварийной фазы необходимо, чтобы работали протоколы. В том числе протоколы по сообщению. Ведь это же опасность. ШФЛУ при сжигании образует бензапирен. Это единственно вредное вещество, которое выделяется при горении и имеет явный эквивалент радиации, поэтому ШФЛУ всегда сжигали на месторождениях.

НГ: Что сейчас, по-вашему мнению происходит?

Получается, вместо пассивной части — зачистки воды, берегов и дна — началась зачистка информационного поля.

Говорили, что рыбу рекомендовано не ловить. Раньше запрет на ловлю рыбы был, чтобы сохранить рыбу. Сейчас запрет, чтобы сохранить человека. Это уникальная ситуация. Как и Чернобыль: раньше запрещали охоту для сохранения животных, теперь для сохранения человека.

НГ: Возвращаясь к протоколу ликвидации последствий аварии. Есть специализированные организации, которые занимаются ликвидацией последствий. В данном случае куда могли обратиться специалисты СИБУРа и какие меры можно принять?

Ситуация вообще разрешима. Куда обращались железнодорожники, когда строили железную дорогу? Здесь не было пожарных и скорых помощей. Они создавали эти системы. Вы увидите на ГРЭС свои противопожарные части, свои скорые помощи. Даже за спортсменами на соревнованиях наблюдают врачи.

Если есть кто-то, кто поможет, то конечно нужно обратиться за помощью. Если нет, то вы же соображаете, что объект опасный. Вы же понимаете, что перегоняете ШФЛУ, а не сгущёнку. Если служб нет, то мы либо организовываем свою службу, либо обращаемся к другим. Здесь не было ничего.

НГ: Какие последствия?

Понятно, что последствия будут скрываться. Мы это видели по Норильску, Дальнему Востоку, мы видели это по Чернобылю. Про последствия в информационной среде, я боюсь, что никто не скажет. Только рыбаки начнут жаловаться, что рыбы опять нет, но они каждый год жалуются.