Posted 7 июня 2019,, 12:48

Published 7 июня 2019,, 12:48

Modified 20 октября 2022,, 03:29

Updated 20 октября 2022,, 03:29

Борису Поплавскому - 116 лет: тюменцы проголосовали за установку ему памятника

7 июня 2019, 12:48
Недавно в опросе «Нашего города» тюменцы проголосовали за установку памятников двум поэтам: Александру Пушкину и Борису Поплавскому. Два гения и родились практически в один день: 6 и 7 июня.

Оба поэта набрали по 25% голосов читателей «Нашего города».

При жизни Поплавского был опубликован только один поэтический сборник «Флаги», стихи в периодике и отрывки из романа «Аполлон Безобразов». Уже при жизни Борис Поплавский почитался одним из наиболее одаренных. По словам Александра Бахраха, на чрезвычайно высокой оценке его таланта сходились такие разные, обычно противоположные в своих мнениях, литературные авторитеты, как Зинаида Гиппиус и Николай Бердяев, Владислав Ходасевич и Георгий Адамович.

Поплавский писал в своем дневнике: «Жизнь только потому и трогательна, что бессмертие души не очевидно». Эта мысль является одним из «ключей» к творчеству поэта. Поплавского знали в основном как автора «Флагов».

«…Ты глаза закрывала и в страшную даль уходила./ В граммофоне Тангейзер напрасно о смерти кричал. / Ты была далеко, Ты быть может на небо всходила, / Мир сиял пред Тобою как утренний снег и молчал…».

После смерти поэта друзьям удалось издать еще три сборника его стихов: «Снежный час», «В венке из воска» и «Дирижабль неизвестного направления», отрывки из дневников и романа «Домой с небес».

Марк Слоним писал о «Флагах»: «Книга Поплавского не может понравиться тем, кто от поэзии требует прозаической ясности. Она неясна, невнятна, порою непонятна, Она наполнена фантастическими видениями чудовищ, лунных дирижаблей, безумных девушек, небожителей и бесов. Связь между понятиями и словами очень часто бывает утеряна в стихах Поплавского – да и не важны для неё понятия, и не логического смысла надо искать в этом пестром мире, населенном условными образами. Вся эта игра воображения, все эти то смутные, то неожиданно яркие сны живут и движутся стихией музыки, плывут по воле тех ритмических комбинаций, которыми владеет Поплавский. Его нельзя не заслушаться: этот голос, богатый интонациями нежными и вкрадчивыми, поёт так чудесно, что забываешь обо всем, кроме обольстительного напева».

«И на белом снегу, как на мягком диване, / Лёг герой приключений, расселся денщик, И казалось ему, что он в мраморной ванне / А кругом орхидеи и Африки шик. / А над спящим все небо гудело и выло, / Загорались огни, полз прожектора сноп, / Там летел дирижабль, чьё блестящее рыло / Равнодушно вертел чисто выбритый сноб».

В журнале «Опыты», выходившем под редакцией Юрия Иваска, ближайший друг поэта Николай Татищев поместил несколько глав из романа «Аполлон Безобразов». По этому поводу Георгий Адамович писал Иваску:

«Краса и очарование «Опытов» - Поплавский. Беру назад свои слова, что ничем не очарован! «Аполлоном Безобразовым» очарован. Как хорошо, какой талант, какой ум во всём. За одно то, что «Опыты» печатают Поплавского, Вы с Марией Самойловной удостоитесь памятника».

Полное издание обоих романов впервые удалось осуществить только в 1993 году в России по рукописи писателя.

Еще один русский парижанин Юрий Фельзен писал:

«Поплавский был редким примером и замечательного, и необыкновенного человека. К его истокам и душевному центру просто нет и не может быть путей: мы не найдем аналогий ни с кем, и любая проницательность бессильна при отсутствии схожего опыта».

Своего восторга от стихов Поплавского не скрывал и один из значительных русских поэтов Георгий Иванов: «Ни то, что показано в стихах Поплавского, ни то, как показано, не заслуживало бы и десятой доли внимания, которого они заслуживают, если бы в этих стихах почти ежесекундно не случалось – необъяснимо и очевидно – действительное чудо поэтической «вспышки», удара, потрясения, того, что неопределенно называется frisson inconnu (неизведанная дрожь), чего-то и впрямь схожего с майской грозой и чего, столкнувшись с ним, нельзя безотчетно не полюбить. В «Флагах» Поплавского frisson inconnu – ощущается от каждой строчки, и я думаю, надо быть совершенно невосприимчивым к поэзии, чтобы едва перелистав книгу Поплавского, тотчас же, неотразимо, это не почувствовать».

"