Дмитрий Елагин: городского депутата чиновники опустили ниже плинтуса

Из интервью вы узнаете:

• Почему он пошел в депутаты?
• На что могут повлиять городские депутаты?
• Что сказали ему коллеги после того, как он демонстративно покинул заседание?
• Почему поменял мнение о мэре Тюмени Руслане Кухаруке?
• О «дедовщине» в гордуме
• О городских проблемах

В 2013 году вы баллотировались в гордуму в качестве самовыдвиженца. На следующие выборы уже от ЛДПР. Для начала — почему вы решили пойти в гордуму?

Была цель. Она достигнута. Началось все с того, что в нашем дворе был ряд проблем. Благодаря моей активности — выборы были веселые в тот момент [в 2013 году] — нам сделали два двора. Не останавливался, пошел дальше. Понял, что без партийной принадлежности в гордуму не попасть.

Почему самовыдвиженцем попасть труднее?

Потому что нет поддержки, лобби, людей, которые готовы отстаивать тебя и твои интересы. Районного людского ресурса не хватает.

С какими вопросами к вам обращаются горожане?

Бытовые вопросы и денег надо. Все очень просто и тривиально.

В современных реалиях, на что может повлиять городской депутат?

По закону, конечно, на многое. По факту — на очень малое. Мой основной ресурс, как депутата, личное знакомство, личный звонок чиновнику. Другое дело — пойдет ли этот чиновник навстречу жителям или нет. Есть один департамент, директор которого практически все потребности жителей нашего района исполняет. Но не буду его называть, чтобы его скомпрометировать. С другими гораздо тяжелее.

С чем это связано?

Личностные факторы, принадлежность к определенной партии. Я могу даже назвать пример. Есть программа «Комфортная городская среда». Это обустройство дворовых территорий. Второй год моей территории не выделяют денег. Более 400 млн рублей выделяется в год. Депутатам, которые не первый и второй срок в партии власти, по две-три площадки делают. А нам отписки пишут. Когда было принятие бюджета в ноябре, я из зала вышел, потому что единственный депутат, который сказал главе города, что он не оправдал доверие жителей 22-го округа, пожелал ему проявить мудрость в следующем году, постараться вернуть доверие и вышел из зала, не стал голосовать.

Я помню это, был на том заседании. Ваше решение было спонтанным, или вы его запланировали ранее?

Как понять спонтанно? Касаемо именно городской среды. Я вижу, что у меня есть потребность. Я четвертую площадку делаю самостоятельно в районе. Был бы я миллиардер, наверное, не было бы проблем. Городской депутат — это представитель народа. Я своих вопросов там никаких не решаю, обращаюсь только с вопросами граждан. Их обращения — детские площадки. Если в течение трех лет никаких детских площадок жители моего района не получают, никакого обустройства, никаких ливневых канализаций, я должен предпринимать какие-то адекватные меры. А как? Только форма протеста. Я ведь тоже действую в рамках определенных полномочий. Я повторяю, что у депутата есть де-юре и есть де-факто. Де-юре, конечно, есть возможности, чиновники обязаны меня слушать, по бюджету работать со мной. Де-факто такого не происходит. Поэтому у меня есть возмущение. Есть депутаты, которые десятый-двадцатый срок сидят, пинают дверь, заходят и решают вопросы, касающиеся района. А вот я столкнулся с такой проблемой. Другие депутаты тоже. Но я парень не молчаливый. Я это могу себе позволить. И ни с какими бюджетными процессами я не связан.

Свое решение вы обсуждали с однопартийцами? Именно до.

Я не хочу на этот вопрос отвечать. Это внутрипартийный вопрос, который не должен обсуждаться.

Хотя бы просто скажите — да или нет.

Не буду отвечать ни да, ни нет. Это наша внутренняя кухня.

А после того, как вы вышли, после самого заседания?

Тоже внутренняя кухня. Это наше дело.

А депутаты из других партий, ваши коллеги по думе?

Звонки были. Большинство депутатов городской думы в кулуарах меня поддержало. Потому что у всех такие проблемы. Люди разные бывают. Кто-то может высказаться, а кто-то нет. Я политикой не занимаюсь. Ее здесь нет. Партийная принадлежность тоже ни к чему. Был бы в партии власти, сделал бы тоже самое. Городского депутата на сегодняшний день опустили ниже плинтуса городские чиновники. Я никак не могу повлиять ни на бюджет, ни на какие бюджетные процессы. Я должен ходить кланяться к ним. Но у меня спортивное прошлое. Спина больная. Я не могу кланяться.

Почему чиновники пошли на такой шаг?

Потому что у них не было стрессов никаких. Сейчас, я надеюсь, что-то начнет меняться. Привыкли они к тому, что ничего не происходит. А мы говорим о людях нашего города. Свои вопросы я не решаю. Если городской депутат приходит и что-то требует на основании обращения граждан, обязан чиновник что-то сделать. Понимаю, что все сделать на 100% не можем, но хотя бы половину, даже до 30% готов опустить планку. Но когда ноль за два года — это не дело. Я им повторяю, что в моем лице вы видите не меня, а 22 тысячи человек. У других депутатов такие же проблемы.

А почему они тогда машинально голосуют всегда «за» в думе?

Это у них спросите. Мы так не делаем. Мы смотрим каждый пункт.

Через месяц депутат госдумы от ЛДПР Евгений Марков вручил Руслану Кухаруку грамоту за развитие местного самоуправления. Уральское издание «Новый день» писало, ссылаясь на источники, что это «жест доброй воли» в попытке сгладить негатив от вашего демарша. Правда ли это?

Не знаю. Я не готов это комментировать. Первый раз такую информацию слышу. Это у Маркова надо спрашивать. Всякие благодарственные письма много кому дают. Что же именно за Кухарука взялись? Я не вижу в этом никакого сглаживания. Это обычная работа депутата. Насколько я знаю, у него тогда была парламентская неделя. Это курирующий депутат нашей тюменской матрешки по нашей партийной линии.

22-й округ все еще камертон городских настроений для Кухарука?

Конечно. Ничего совершенно не изменилось за три месяца. Вообще.

Вы поддерживали его кандидатуру. Потом отношение у вас к нему поменялось. Тезисно можете рассказать, почему так произошло?

Потому что я не могу ни один свой вопрос по поводу обращения граждан решить. Каждый вопрос идет с каким-то скрипом. Обустраиваю дворовые территории, обращаясь к областным депутатам. Никто не прислушивается [в гордуме]. Идет обсуждение бюджета, меня даже не спросили. Просто по факту, за неделю до принятия, бросают бумажку на стол — «принимайте, поднимайте руки». Чиновники обязаны общаться с депутатами, слушать. После моего выхода ни одного звонка от чиновника не было с предложением поговорить, обсудить.

Им все равно?

Видимо. Вот вы правильно сказали. Видимо, все равно. Я не знаю. Ни один чиновник не разговаривал со мной. Это не нормально. Встреться, поговори, придите к чему-то. Я повторяю, что все решить невозможно. Хотя бы какую-то часть. Двор какой-то обустроить, лавочку поставить. Но ничего. С главой управы тоже бесполезно разговаривать. Ничего не хочет решать. Мы уперлись в стенку. И все.

Что вас не устраивает в бюджете и в его обсуждении?

Что в моем округе ничего не делается. У вас какое впечатление от них [от обсуждений]? У меня негативное. Людям дали бумажку, а все уже приняли. Такие общественные слушания нужно проводить за полгода до принятия бюджета. Чтобы внести изменения. Вот встает бабушка. Говорит, что в прошлом году что-то просила. А про нее забыли [чиновники]. Всем без разницы. Это политическое хамство. Должно быть какое-то уважение. Люди выбрали депутата с одномандатного округа. Нас всего таких 26, которые представляют территории. Есть, конечно, те, кто занимается политикой. Типа нашего председателя, который выбрался четвертым номером по спискам. А есть действительно люди, которые прошли тяжелые выборы, каждый голос считали. А я всю жизнь в том районе прожил [от которого избирался]. Меня все там знают. Жителям нужен, например, я утрирую, двор. Они идут к Сухомяткину, он говорит, что сделает им его через десять лет. Люди из-за этого возмущаются, хотя на следующий год попадают под программу. Приходят потом ко мне: «Николаич, надо что-то делать». Все, Николаич ноги в руки пошел в областную думу. Что-то пытаемся. А с городом бесполезно. Это нерабочая структура. Она рабочая только для своих. Мы, как жители, ничего сделать не можем. Я уже год об этом говорю. Жизнь идет, все меняется, приходит новое поколение. Нужно идти навстречу.

Вспоминается ваше выступление, когда вы говорили о дедовщине.

Я и сейчас готов повторить. Есть депутаты, которые не один десяток лет там сидят. Им пять площадок в прошлом году делали, в этом опять три. Рядом, через дорогу. Все прекрасно, все параметры соблюдены, все по критериям проходит. У нас ничего не проходит.

Это все связано с личностью депутата?

Вы же меня спрашиваете. Я говорю, что да. Возможно, они в темном кабинете как-то по-другому рассуждают. Даже депутаты с «Единой России» подходят ко мне: «Правильно все говоришь, но ты же понимаешь, что я не могу так». Но не можешь, зачем тогда подходишь? Сиди, поднимай руку по команде. Я даже сейчас не говорю о тарифах на горячее водоснабжение. Сто метров через дорогу люди платят в два раза больше. Тот же Марков подключался. В ФАС России обращались. Бесполезно. Ноль диалога с депутатом. А у нас председатель кнопку нажимает и микрофон выключает.

Я обращал на это внимание. Он боится критики?

Понятия не имею. Вы у него спросите. Действия других людей не буду комментировать.

Еще вы возмущались, что на антинаркотическую пропаганду тратится 150 тысяч в год, а это мало.

Не так. Не в этом дело. Понятно, что это мало. Суть в другом. Он [и. о. директора департамента безопасности жизнедеятельности мэрии Виталий Флянц] встает и даже на 150 тысяч рублей не может отчитаться, что они делали на эти деньги. Один из пунктов гласит, что будет проводиться опрос, где продаются наркотики. Я ему говорю: «бери ручки, пиши». Ну, и конечно, 150 тысяч рублей — это мало. С наркотиками проблемы. У нас на Центральном рынке насвай бабушки продают. В микрорайонах на заборах написан телефон соли. Но это не соль продают. Так что, не надо бюджетные деньги на это тратить.

Вы нередко упоминаете, что избирались по одномандатному округу. В таком случае, в чем ваше преимущество перед теми, кто избирался по единому избирательному округу?

Никаких. У нас равные права. Просто я отвечаю за свой округ. 90% своего времени я отстаиваю интересы своего округа.

В Московской гордуме нет списочников. Есть только одномандатники. Как думаете, может, нам перенять такой опыт?

Отличная идея. Я об этом тоже высказывался. Я на думе это говорил, что муниципальный депутат — не политик. Не надо ею здесь заниматься. У нас председатель все хочет перевести в политическое русло. Мол, если ты возмущаешься, значит, ты не такой, с какой-то оппозицией. Для нас смешно. А для них, людям за 60, они живут еще в Советское время. Они строем привыкли ходить и надо строем. Я пытаюсь объяснить, что другое время.

Общественники выступают против транспортных развязок. А вы?

К развязкам я отношусь положительно. Город развивается. Это надо делать. В нашем микрорайоне транспортный поток разгрузился после строительства развязки.

А что насчет озеленения?

Озеленение города у нас крайне недостаточное. Этот вопрос я поднимаю почти на каждом заседании. В 2017 году прокурор города на имя главы города выписывает представление о том, что просим устранить нарушение, потому что в запланированных 16 квадратах на человека озеленения по нормам, в городе Тюмени — 4%. В прошлом году у нас чиновники отчитываются, что у них при норме стало 21. Это на комиссии было. И я думаю, что как же так за год получилось? А что они сделали? Они взяли кусок леса за ТЭЦ-2 присоединили к городу. Разве это нормально? Я этот вопрос тоже поднял. Так же нельзя делать. То же Ново-Патрушево мы сейчас застраиваем. Посмотрите генплан. Все в красном цвете. Два дерева посадят. Отчитываются. Скоро у нас вся территория до Ялуторовска будет Тюменью, чтобы по лесонормам проходить. По зеленым насаждениям у жителей потребность есть. У нас в Восточном административном округе всего один парк — Сквер депутатов, который в так себе еще состоянии. На 180 тысяч населения. Каменные джунгли лепим. Сейчас опять миллиарды будем выкидывать на строительство набережной.

А почему они не занимаются озеленением?

Стройки — это бизнес. Развивает город. Вы посмотрите, какая безумная идет застройка. Я им говорю, поезжайте куда-то в Европу — вы же любите это делать — в тот же Мюнхен. Там выходишь: четыре дома стоит, парк, опять четыре дома и, снова, стоит, парк. Вот так они строят. Летишь над городом и видишь, что он зеленый. Почему у нас так не сделать? У нас мало земли, что ли?

Тюменские власти говорят об озеленении, но вместо этого собираются строить студенческий кампус в логе.

Я несколько раз высказывался на этот счет. Я явный противник. Его надо строить за городом. Какой кампус в центре города? Еще больше пробок? По Ленина и так ездить невозможно. И из центра города делать студенческое общежитие полная глупость.

Как вы оцениваете правки в Конституцию?

Они полезные. Есть вопросы, конечно, как у жителя: почему так быстро приняли. Я лидера партии [Владимира Жириновского, который предложил внести поправки в конституцию с ограничением партийных мандатов 40%] поддерживаю. Это сходится с моими убеждениями. Не должно быть монополии одной партии.

Не раз уже поднимается тема с бродячими собаками. В том числе, когда они нападают на детей.

У меня нет таких обращений. Я слышал об этой проблеме, но не сталкивался. Бороться надо, конечно, раз на детей нападают. Я не знаю, почему они не реагируют. Я даже не помню, чтобы мы обсуждали. Если будут обращения, я обязательно этим вопросом позанимаюсь.

Например, поселок Боровский несколько раз уже «засветился» в этом.

Боровский, во-первых, не входит в территорию города Тюмени. Я не готов комментировать, что там происходит. Но если надо, так давайте [разберемся]. Если кто-то готов написать, дайте жителям номер моего помощника, я перенаправлю это все на областного депутата. Позанимаемся этим вопросом. Это просто не мой уровень. Я на территории города.

Почему в некоторых территориях такие проблемы не решаются?

Это личностные качества главы администрации, главы управы. У нас так завязано, что нормативных документов, чтобы как-то повлиять на его решение, у нас нет. Чиновник, если захотел, поборолся с собаками; не захотел — не поборолся. На его усмотрение.

А что у нас в городе с социальной защитой инвалидов? Слышали историю общественника Андрея Романова?

Я знаю, читал, с ним согласен. Тоже надо корректировать это дело, приводить в соответствие потихоньку. Понятно, что по щелчку пальцев не сделать. Тем более денег у нас в городе рекордное количество — 33 млрд рублей. У нас в жизни такого не было. Куда мы их тратим? Набережную будем строить и туда еще 10 млрд вложим?

Общественники выходят от бессилия, потому что их не слышат?

Конечно, не слышат. Я говорю, меня, как депутата, никто не слышат. Ко мне приходят всегда как последней инстанции. Перед этим люди проходят круг ада — чиновники, партия власти, еще кто-то, а потом только ко мне. Еще ни один не сказал, что где-то по пути что-то сделали. Приходит человек. Первая задача чиновника — отписка. Человек ничего не может решить. Вот так у нас в Тюмени происходит. Я столкнулся с этим четко.

А областные власти разве не могут повлиять на деятельность городских?

Мы ведем беседы. Никто останавливаться не собирается. В ЛПДР полная поддержка по партийной линии. Наших избирателей должны слышать.

Что надо сделать, чтобы люди могли на что-то влиять?

Высказываться. Прежде всего, приходить на выборы. Это номер один. И разбавлять монополию власти.